Рождественские традиции разных стран отличаются друг от друга. Всегда интересно узнать: как отмечают зимние праздники в других странах. И если все мы знаем о Санта Клаусе и финском Йолопукки, то гораздо меньше людей слыхало про оленёнка Рудольфа, мышку Крисси, Чёрного Пита или снеговика Фрости. Мало кто в США, например, знаком со Снегурочкой. Более того, некоторые убеждены, что вместо Деда Мороза к русским ребятишкам приходит некая Бабушка. Её так и зовут Бабушка.
В журналах и газетах, познавательных книжках и сайтах пишут статьи такого рода:
Если бы ты был русским ребёнком, ты бы не глядел на трубу, ожидая Санта Клауса,ты бы стоял у окна, пытаясь увидеть спешащую Бабушку. Кто эта Бабушка? Жена Санта Клауса? Вовсе нет. Она просто бедная горбатенькая морщинистая старушка, которая на Рождество приходит ко всем домой, заглядывает в каждую колыбель,переворачивает покрывало, роняет слезу на белую подушку и печально уходит.
И не только в Рождество, но и в течение всей суровой русской зимы, особенно в МАРТЕ, когда ветер воет сильно и затихает, можно услышать скрип снега под ногами Бабушки и в глухих деревнях, и в городах. Сопит и кряхтит, но всё ж спешит к детям, которые, прижав розовые щёки к окнам перешептываются с друг другом "Не нас ли ищет Бабушка". И она приходит не с весёлой повозкой из оленей, не в яркой одежде, как Санта, а в старом фартуке, из которого достаёт не велосипеды для мальчиков и не французских кукол для девочек, а конфетки и дешёвые игрушки, но дети всё равно её любят беззаветно.
Бабушка по имени Babouscka / Baboushka/ Babushka/ Babooshka, с ударением на второй слог, разумеется, известна тем, что приютила у себя в избе трёх Волхвов/королей/мудрецов с Востока, которые через Россию шли в Вифлеем поклониться младенцу Иисусу.
"Традиционная" русская сказка была написана Эдит Матильдой Томас в 1907 г,
Начало этому мифу положила Эдит Матильда Томас в 1907 г,. написав сие стихотворение.
Babushka sits before the fire
Upon a winter's night;
The driving winds heap up the snow,
Her hut is snug and tight;
The howling winds--they only make
Babushka's fire more bright!
She hears a knocking at the door:
So late--who can it be?
She hastes to lift the wooden latch,
No thought of fear has she;
The wind-blow candle in her hand
Shines out on strangers three.
Their beards are white with age, and snow
That in the darkness flies;
Their floating locks are long and white,
But kindly are their eyes
That sparkle underneath their brows,
Like stars in frosty skies.
"Babushka, we have come from far,
We tarry but to say,
A little Prince is born this night,
Who all the world shall sway.
Come join the search; come, go with us,
Who go our gifts to pay."
Babushka shivers at the door;
"I would I might behold
The little Prince who shall be Kings
But ah! the night is cold,
The wind so fierce, the snow so deep,
And I, good sirs, am old."
The strangers three, no word they speak,
But fade in snowy space!
Babushka sits before her fire,
And dreams, with wistful face:
"I would that I had requested them,
So I the way might trace!"
When morning comes with blessed light,
I'll early be awake;
My staff in hand I'll go--perchance,
Those strangers I'll o'ertake;
And, for the Child some little toys
I'll carry, for His sake."
The morning came, and, staff in hand,
She wandered in the snow,
She asked the way of all she met,
But none the way could show.
"It must be farther yet," she sighed;
"Then farther will I go."
And still, 'tis said, on Christmas Eve,
When high the drifts are piled,
With staff, with basket on her arm,
Babushka seeks the Child:
At every door her face is seen--
Her wistful face and mild!
Her gifts at every door she leaves;
She bends and murmurs low,
Above each little face half-hid
By pillows white as snow:"
And is He here?" Then softly sighs,
"Nay, farther must I go."
Edith M. Thomas, 1907
Зима. Ночь. Бабушка сидит.
Пусть дует снеговей,
Ну, а в избушке у неё
Есть печь и пламя в ней,
От завывающих ветров
Огонь ещё сильней!
Вдруг - в двери стук. Кто поздно так?
Она скорей с печи,
Без страха отопрёт засов
Для путников в ночи,
Вот, незнакомцев видит трёх
В мерцании свечи.
Их локоны белы как снег
На их же волосах,
Их бороды седы от лет,
Но доброта в глазах,
Что светятся из-под бровей,
Как звёзды в небесах
"Мы, Бабушка, издалека
На свой поклон идём,
Царевич в эту ночь рождён,
И будет он Царём,
Идём же с нами,
Вчетвером дары мы принесём."
Но страшно Бабушке идти:
" Я знаю что пора
И мне младенца увидать,
Но холодно с утра,
Метель метёт и снег глубок,
А я уже стара".
И трое, слова не сказав,
Исчезли - не видать,
У печки Бабушка сидит
В раздумиях опять,
"Мне стоило у них спросить,
Куда же мне шагать.
Я завтра встану чуть лишь свет,
Свой посох я возьму,
Вдогонку брошусь за тремя,
Куда идти - пойму,
Возьму игрушек для Дитя,
Их подарю Ему."
И утром, с посохом в руке,
Она бредёт сквозь снег,
И спрашивает путь она
Вновь у прохожих всех,
Пусть все молчат,
Она идёт и верует в успех.
И вот, в Рождественские дни,
Во дни больших снегов,
С корзинкой Бабушка идёт,
Младенца ищет вновь,
У каждой двери её лик,
Задумчив и суров.
У всех домов её дары.
И ищет, не уснуть,
Тот дом, где на подушке спит
Малыш какой-нибудь,
Посмотрит в люльку, и вздохнёт:
"Не Он? Что ж, снова в путь!"
Возможно, российское подданство по ошибке дали итальянской доброй ведьме Бефане, или просто Томас решила создать русский аналог Бефаны. Кто знает? Но персонаж прижился.
Сказку по нескольку раз переписывали, например, Рут Роббинс (Ruth Robbins) в 1960 г,, в школах и детских садах ставят сценки про Бабушку. А на некоторых иллюстрациях к книжкам она ещё и молодая.
Вот такая клюквенная история.
